Почему многие американцы до сих пор считают расу врождённой
Для многих американцев идея о том, что цвет кожи или происхождение каким-то образом определяют фиксированную биологическую расу, кажется здравым смыслом — несмотря на то, что учёные настаивают: раса не имеет генетической основы. Эта вера не возникла из ниоткуда.
Если вы хотите читать больше интересных историй, подпишитесь на наш телеграм канал: https://t.me/deep_cosmos
В США поколения детей выросли на учебниках и семейных рассказах, где «белые» и «чёрные», «азиаты», коренные американцы и другие изображались как совершенно разные группы (часто с картами мира, разделёнными на «кавказоидную», «монголоидную», «негроидную» и т. п. расы).
Лишь в последние десятилетия педагоги и профессиональные сообщества начали целенаправленно разрушать эти представления. Но старые представления умирают тяжело. Многие американцы до сих пор воспринимают расу как нечто фиксированное с рождения — набор генов, который ты наследуешь, — даже если они в принципе отвергают расизм и неравенство.
Чтобы понять это, нужно взглянуть на смесь заблуждений, факторов идентичности, источников информации и жизненного опыта, из-за которых идея биологических рас кажется некоторым людям реальной.
Неправильное понимание генетики и происхождения
Одно из главных заблуждений связано с неверным пониманием генетики. Люди часто предполагают, что то, что они видят снаружи — цвет кожи, волосы, форма глаз — точно отражает внутренние генетические различия. Например, многие американцы слышат о таком признаке, как серповидноклеточная анемия, и предполагают: «это только у чёрных», считая это доказательством некой «чёрной генетической сущности».
На самом деле, серповидноклеточная анемия связана с воздействием малярии, и потому встречается в Африке, Индии, на Ближнем Востоке и даже в Южной Европе — там, где малярия была распространена. Но поскольку в учебниках и поп-культуре часто говорят «у чёрных серповидноклеточная анемия», новички учатся связывать болезни (или таланты, или поведение) с расой.
Аналогично, коммерческие ДНК-тесты происхождения могут невольно укреплять расовое мышление. Если результаты показывают «60% европейского, 30% африканского, 10% индейского происхождения», возникает соблазн классифицировать человека по самой большой цифре или как «смешанную расу». Но проценты генетического происхождения — это вероятностные оценки, а не чёткие границы.
Ни один анализ крови не может «сказать вам вашу расу», потому что наши гены варьируются непрерывно по всему земному шару. Как отмечает научный журналист Меган Гэннон, «даже между Африкой и Европой нет ни одной абсолютной генетической разницы — ни одного варианта, где все африканцы имели бы одну версию, а все европейцы — другую». На самом деле, любые два человека из одной американской «расовой» категории могут быть генетически более различны, чем двое из разных категорий.
Эти факты не означают, что у людей нет генетического наследия: конечно, у каждого есть семейная история и генетическое происхождение. Но переход от «различия в происхождении существуют» к «люди образуют совершенно отдельные генетические расы» — это заблуждение. Для многих американцев проще воспринимать расу как породы собак (например, блютик против колли), чем осознать наше общее человеческое наследие.
Как отмечает один преподаватель, многие студенты «впитывают с самых ранних лет» идею врождённой «белости» или «чёрности». Им внушают, что ты рождаешься в расе и остаёшься в ней навсегда, хотя генетики утверждают, что это неверно (сегодня учёные считают, что раса в основном — социальный конструкт).
Политика, культура и мировоззрение
Политическая идеология и культурная идентичность также формируют восприятие расы. Опросы показывают, что американцы с правыми взглядами чаще, чем либералы, поддерживают генетические объяснения социальных различий (например, в интеллекте или спортивных способностях) между расовыми группами. Когда консерваторы слышат о социальных разрывах — в образовании, трудоустройстве или здравоохранении — некоторые предпочитают приписывать их биологии.
Это «естественным образом» оправдывает неравенство, делая так, будто расовое статус-кво предопределено. (Скандал вокруг книги The Bell Curve в 1990-х — с утверждениями об «врождённых расовых различиях в IQ» — был частью этой тенденции.) Иногда генетика используется, чтобы отвергнуть политику равенства: если неравенство «в генах», зачем перераспределение? Одно исследование показало, что американские консерваторы особенно склонны связывать расу и классовые различия с генами — чего не наблюдается в нерелевантных темах, например, в умении решать уравнения.
Культурная и религиозная идентичность могут укреплять представление о расе как о священном или фиксированном признаке. Люди с сильной этнической или национальной идентичностью могут воспринимать свою группу как обособленное биологическое сообщество. Например, семья, гордо ведущая родословную от сельской Аппалачии или деревни в Китае, может подчёркивать идею «чистой крови» или «коренного народа».
Некоторые религиозные учения тоже искажались в расистских целях. В истории использовались мифы вроде «проклятия Хама», чтобы заявить, будто Бог создал разные расы отдельно. Даже сегодня, если уважаемые религиозные или политические лидеры говорят о расе в эссенциалистских терминах (например, в духе «разнообразие размывает наше наследие»), слушатели могут это воспринять без критики.
В других случаях религии проповедуют равенство и отрицают этнические границы — и верующие чаще подчёркивают социальную природу расы. В США расовая и политическая идентичность тесно связаны: большинство белых евангеликов придерживаются консервативных взглядов и получают информацию из соответствующих источников, где расовые вопросы часто подаются в фиксированных категориях.
Проще говоря, если ваше «племя» (будь то партия, церковь или город) считает расы различными по природе, вы, скорее всего, будете думать так же. Это частично мотивационное мышление: люди склонны принимать идеи, которые защищают их статус или идентичность. Наука не заинтересована в сохранении иерархий, но мы — да. Если признать, что расы — не биологичны, — значит признать несправедливые привилегии, что может восприниматься как угроза.
Социальные учёные замечают: когда различия между группами воспринимаются как «естественные», это тормозит перемены и оправдывает неравенство. В быту это может звучать так: «Мои предки были белыми европейцами — и вот чего мы добились, значит, раса имеет значение, а другие — другие». Тогда отрицание биологической расы может показаться стиранием собственной идентичности.
Политическая поляризация видна даже в восприятии смешанной расы. Исследования с использованием сканирования мозга показали: у белых консерваторов ниже порог для отнесения метиса к «чёрной» расе, чем у либералов. То есть они чаще видят в метисах представителей «низшей» группы — эффект, связанный с желанием сохранять привычные границы.
