Огненная западня: темная страница в истории сахарной империи графа Орлова-Давыдова
Граф Алексей Орлов-Давыдов был не просто богатым человеком – он являлся одним из крупнейших землевладельцев Российской империи начала XX века. Его владения простирались на тысячи десятин плодородного чернозема, значительная часть которых находилась в Усманском уезде Тамбовской губернии (территории современных Липецкой и Тамбовской областей).
Основу сельскохозяйственного производства в имениях графа составляла сахарная свекла. Этот выбор был неслучайным – сахарная промышленность в то время переживала настоящий бум, обещая землевладельцам солидные прибыли. Для максимизации доходов Орлов-Давыдов решил не ограничиваться лишь выращиванием свеклы, но и наладить ее переработку. С этой целью он инициировал строительство Новопокровского сахарного завода.
Однако появление завода породило новую проблему – как эффективно доставлять урожай с полей на переработку? Гужевой транспорт не справлялся с объемами, да и скорость доставки оставляла желать лучшего. Решение нашлось в духе времени – граф распорядился проложить узкоколейную железную дорогу, соединяющую свекольные поля с заводом.
Появление узкоколейки стало настоящим событием для местных жителей. На карте уезда появилась новая станция с незатейливым названием "Треугольник", ставшая центром погрузки свеклы. Небольшой паровоз, который крестьяне ласково прозвали "кукушкой", регулярно курсировал между полями и заводом, доставляя ценный груз.
Процесс был организован следующим образом: урожай свеклы свозили гужевым транспортом на специально оборудованную площадку станции "Треугольник". Здесь корнеплоды грузили в вагоны и отправляли на завод. По воспоминаниям старожилов, основной сезон вывоза длился с осени до конца апреля.
Успех предприятия побудил графа расширить сеть узкоколейных дорог. Со временем линию продлили до совхоза "Петровский", увеличив охват территории и объемы перевозок. Интересно, что следы этой железнодорожной ветки можно обнаружить и сегодня – они скрываются под густой травой и бурьяном, хотя сама дорога была разобрана еще в 1960-х годах.
Выращивание и сбор сахарной свеклы требовали значительных трудовых ресурсов. Управляющие имением нанимали на сезонные работы женщин из соседних деревень. Условия труда были тяжелыми – механизация в сельском хозяйстве в то время практически отсутствовала. Основным инструментом оставалась обычная тяпка, а уборку урожая проводили вручную.
Большинство сезонных рабочих – или, как их называли, батраков – размещались либо в крестьянских избах, либо в различных хозяйственных постройках. О комфорте и безопасности таких условий проживания говорить не приходилось. Часто людей селили в неприспособленных помещениях, например, в ригах – постройках для хранения снопов и молотьбы.
Рабочий день начинался рано и заканчивался с заходом солнца. Женщины трудились на полях вместе со своими детьми – подростками, которых также привлекали к работам. Оплата труда была низкой, но для многих крестьянских семей эти заработки были важным подспорьем.
Трагедия, едва не погубившая репутацию и состояние графа Орлова-Давыдова, произошла в ночь на 28 мая 1912 года. После тяжелого трудового дня сотни женщин вместе с детьми расположились на ночлег в риге близ села Васильевка. Уставшие люди быстро погрузились в сон, не подозревая о надвигающейся беде.
Внезапно соломенная крыша риги вспыхнула, и огонь начал стремительно распространяться. В помещении находилось около 200 человек – женщин-поденщиц и мальчиков-подростков. Ситуацию усугубило то, что одни из двух ворот риги были наглухо заколочены, оставив для эвакуации лишь один выход.
Согласно официальному рапорту уездного исправника, пожар начался "снаружи со стороны железной дороги вскоре после прохода "кукушки"". Это породило версию о том, что причиной возгорания стала искра от трубы проходящего паровоза, попавшая на соломенную крышу.
Караульный, который должен был находиться рядом с ригой, заметил пожар слишком поздно – когда здание уже было полностью охвачено огнем. Выжившие позже рассказывали, что рига сгорела буквально за 10 минут, не оставив шансов на спасение тем, кто не успел выбраться в первые мгновения.
Внутри горящей риги царили ужас и паника. Люди в отчаянии пытались выбраться через единственный выход, создавая страшную давку. Многие, обезумев от страха, выскакивали из пылающего здания и бежали в сторону ближайшего села Мордово, даже не вспомнив о своих детях.
Но материнский инстинкт оказался сильнее страха смерти. Опомнившись, некоторые женщины возвращались к горящей риге и бросались в огонь, пытаясь спасти своих детей. Эти отчаянные попытки чаще всего заканчивались трагически – многие матери погибали вместе со своими детьми.
По официальным данным, из пожара удалось спастись 141 человеку. Четверо из них получили серьезные ожоги и были отправлены в больницу. Однако 59 человек погибли, "сбившись в кучу около выходящих ворот". Среди жертв были как взрослые, так и дети.
Картина, открывшаяся следователям на месте трагедии, была ужасающей. Тела пострадали настолько, что опознать их можно было лишь по остаткам одежды, нательным крестикам и другим личным вещам. После опознания останки уложили в гробы, отслужили панихиду, а затем перевезли в Шеншеновскую церковь для отпевания. Похоронили жертв в общей могиле на Шеншеновском кладбище.
Известие о страшном пожаре и гибели десятков людей быстро разлетелось по окрестным селениям. Трагедия вызвала волну возмущения среди крестьян. Многие винили в случившемся графа Орлова-Давыдова и управляющих его имением, которые не обеспечили надлежащих условий проживания для сезонных рабочих.
Гнев народа был настолько силен, что крестьяне близлежащих деревень, вооружившись топорами и вилами, попытались учинить погром в графской экономии. Ситуация грозила перерасти в масштабный бунт. Власти, опасаясь распространения беспорядков, были вынуждены прислать отряд казаков для усмирения недовольных. Казакам удалось предотвратить погром и восстановить порядок, но напряженность в регионе сохранялась еще долгое время.
Несмотря на масштаб трагедии и явные нарушения правил безопасности, граф Орлов-Давыдов не понес серьезного наказания. Официальное расследование быстро пришло к выводу, что пожар стал результатом несчастного случая, а вина за произошедшее была возложена на нижестоящих управляющих и обслуживающий персонал.
Однако память о страшном пожаре и погибших людях глубоко укоренилась в сознании местных жителей. Трагедия стала своеобразным символом несправедливости существующего общественного устройства и усилила антипомещичьи настроения среди крестьян.
Эти настроения дали о себе знать уже в 1917 году, когда волна революционных событий докатилась до тамбовских земель. Крестьяне, помнившие о трагедии 1912 года, приняли активное участие в разграблении и уничтожении имений местных помещиков. От некогда процветающей сахарной империи графа Орлова-Давыдова остались лишь пепелища – народный гнев, копившийся годами, вырвался наружу, сметая все на своем пути.
Понравилось? Поставь лайк!
Обязательно прочти эти статьи:
Багрянец и злато: как Рим и Карфаген схлестнулись за власть над Средиземноморьем
Безумный император: как Коммод погубил золотой век Рима
Женщины-гладиаторы в Древнем Риме: правда или вымысел?
Как немецкий архитектор хотел осушить Средиземное море и объединить Европу с Африкой
